— И когда тебе удобнее терпеть мое общество?

Ядовитой обиды в голосе он не скрывал.

И я тоже начала злиться. А чего он ожидал? Радостной встречи, распростертых объятий и предложения жить вместе? Если волчица, по словам Милари, и могла так поступить, то кое-кому следует не забывать, что я — не волчица. Я воспитывалась в другой среде, впитывала другое отношение к жизни и будущей семье.

— Послезавтра, если у тебя есть возможность, можешь прийти после обеда, — подумав, определилась я.

И вот второй раз за последний час нас с оборотнем разделяет стол, а мы ощущаемся врагами. Только сейчас напротив меня сидит более молодой оборотень, и связана я с ним куда прочнее, чем с кем бы то ни было.

Решив, что хуже все равно сделать уже не получится, я поднялась со своего места и приблизилась к Джею. Он предпринял попытку встать, но я велела ему не дергаться. Обидится на мои действия — его проблема.

— Я хочу убедиться в том, что ты здоров, — пояснила я, притягивая ближе второй стул. — Мне проще предотвратить сейчас, чем не успеть тебя вылечить потом и подвергнуть ребенка опасности.

Джей закаменел. Ну да, оскорбился. Плевать. Мне действительно не нужны неоправданные риски. Устроившись сбоку от оборотня, одну руку положила ему на спину, другую — на живот. Закрыла глаза, сосредотачиваясь. Позвала дар. И снова это удивительное чувство узнавания. Что бы оно означало, интересно? Что интуиция мага все знала наперед? Вопросов к инаре Милари копилось все больше.

— И? Результаты тебя устраивают? — все еще с обидой, но уже приправленной какой-то надменностью, осведомился Джей, едва я убрала руки.

— Более чем. Умереть тебе в ближайшем будущем не грозит.

«Если не будешь меня бесить», — явственно повисло в воздухе.

Ни о каком дальнейшем нормальном разговоре после этого речи идти не могло. Да и о чем нам говорить? На сегодня каждый свою роль сыграл, а о будущем думать пока не хотелось. Так что оставалось только распрощаться.

В молчании мы прошли коридор. Не нашлось слов и тогда, когда Джей вышел на крыльцо. Просто кивнули друг другу — и остались по разные стороны закрывшейся двери.

Наверное, все же не стоило начинать разговор с фразы: «Таш, я беременна». Нужно было как-то помягче, обсудив сперва что-нибудь на отвлеченные темы. Но… не подумала. Собственное неожиданное состояние занимало все мысли, и я не нашла ничего лучше, чем без подготовки вывалить на подругу эту новость.

Впрочем, наблюдать за сменой эмоций на лице Таши было довольно забавно. Совесть, тоже увлеченная зрелищем, молчала.

«А-а-а…» — недоуменное удивление в попытке осознать столь странные слова.

«О!..» — понимание, что мое признание — не шутка.

«Хм…» — задумчивая растерянность, прикушенная губа и какой-то беспомощный взгляд, в котором легко читалось: «Как так?»

Я не мешала Таше переваривать свалившуюся на нее информацию. Поудобней устроилась на кровати, вытянув ноги, и с интересом прислушалась к себе. Улыбаясь, кончиками пальцев поглаживала живот. Чувствовала себя при этом довольно странно: изменений никаких не ощущалось, а маленькая жизнь там, внутри, была. К концу второго дня я действительно поверила, что у меня будет ребенок, осознала и приняла этот факт. А вот представить себя мамой не получалось. Не пришло пока этого понимания.

— Ладно, сдаюсь, — опустила голову Таша, и я вынырнула из потока лениво ползущих мыслей. — Я не знаю, что сказать на это. Даже не знаю, как реагировать. Поздравлять или сочувствовать?

— Сочувственно поздравлять, — хмыкнула я, глядя, как Таша откидывает упавшие через плечи волосы. А ведь разговор с ней — это самая легкая часть из предстоящей череды признаний. Вот с мамой у нас диалога не получится. Стоит мне только пикнуть о волчонке — и полномасштабная обвинительная речь на полтора часа мне обеспечена. Бр-р-р! Заранее страшно становится.

— Давно поняла?

Покачала головой:

— Я бы, наверное, еще нескоро спохватилась. Но живу ведь в окружении сверхчеловеков со свернюхом… Вчера вечером просветили.

— А будущий папа в курсе? Или не будешь ему говорить?

— Ох… тут все очень и очень непросто. У оборотней, оказывается, множество своих заморочек… — В голову пришла замечательная, на мой взгляд, идея. Ведь Таша — это абсолютно честный и беспристрастный источник необходимых ответов. — Таш, если это не очень секретная информация, расскажи мне кое о чем…

— А если очень секретная? — фыркнула видящая.

— Если очень — можешь написать, — не смутилась я, хотя формулировка и в самом деле была глупой. Но я простила себе это, списав на расползающиеся мысли и желание выведать все и сразу. — Если серьезно, то мне нужно знать, у всех ли убитых девушек были женихи-любовники из оборотней, или только у третьей?

На лицо подруги набежала тень. Похоже, вопрос был болезненным.

— Так или иначе — у всех, — помолчав, ответила она. — У первой девушки, по словам соседей, любовник был постоянный, но появлялся периодами. Он работает где-то вахтенным методом. Где — не помню, честно. Это знание для тебя не принципиально?

— Нет. Он задолго до убийства уехал? И какой срок был у девушки?

— У нее — маленький, что-то около месяца. А уехал он за три недели до ее смерти. — Таша потерла лицо, словно пытаясь избавиться от воспоминаний, и спросила, глядя на меня поверх ладоней: — Ты же мне объяснишь, зачем спрашиваешь об этом?

— Естественно, — почти обиделась я. — просто чуть позже. А пока мне нужны факты со стороны.

Не одобряя того, что у меня появились какие-то тайны, пусть и кратковременные, от лучшей подруги, Таша покачала головой и откинулась на спинку кресла. В руках у нее появился комочек бумаги, который она методично сминала в тугой шарик.

— У второй был почти жених: они подумывали о свадьбе, но за пару дней до убийства разругались — и девушка сбежала. Она ведь даже не из Делоры была — из пригорода. Понимала, что жених в их городке ее в два счета найдет — и подалась к подруге в столицу. А у той мама с новым мужем уезжали в свадебное путешествие, дочка, естественно, с ними. Они еще обрадовались, что за квартиркой есть кому присмотреть… Из-за этого у нас возникла путаница в установлении личности девушки, в поиске родственников и близких, а у наотдыхавшихся владельцев был шок, когда они приехали.

— Хм… понятно. Про третью я знаю. А четвертая?

— Она замужем была, — огорошила меня Таша.

— Но… как же…

— У нее не было кольца на пальце: они сильно опухали, и периодически она носила его в сумочке. Палач этого знать не мог, он видел перед собой очередную идеальную жертву: молодая, беременная от оборотня, без кольца… Единственная его промашка, даже не сыгравшая особой роли. Разве что к толпе разъяренных оборотней присоединился и жаждущий мести вдовец. А Палач окончательно утрачивает какие бы то ни было ограничители: последнее убийство было совершено на улице. Девушка возвращалась от подруги, вечер был поздний, но проводить ее было некому, вот и… Торрел говорит, что Палач сорвался. И что с каждой жертвой все больше теряет контроль над своим безумием.

— Звезды, какая же он мразь… — в ужасе прошептала я, прижимая руку к животу. У каждой девушки — своя жизнь, планы на будущее и мечты о счастливом материнстве. И все это обрывает ударами ножа кто-то, кто посчитал себя обиженным и почему-то имеющим право на столь жуткую месть. Такое не должно рождаться, не должно ходить по земле! Согнув ноги в коленях и устроив на них подушку, уткнулась в нее лбом. Я всего два дня назад узнала, что беременна, но уже представить себе не могу, что могло бы быть иначе. Бросает в холодный пот, стоит только подумать, что кто-то может настолько ненавидеть моего малыша, что способен даже на убийство. — Таш, — простонала я, поднимая голову, — скажи, что оборотни ни на шаг не отходят от своих спутниц, не разрешают им одним появляться на улицах…

— Ты сама это сказала, но могу повторить. Тебе нехорошо? — подалась вперед подруга. — Мне не стоило тебе этого рассказывать.